«В нас летит море огня…»
Олег Аникин, в 1-й кампании в Чечне помощник начальника разведки 245-го гвардейского мотострелкового полка, старший лейтенант.
— 1995- й год, утро 14 декабря… Меня вызвали к командиру полка. Оказалось, что в 5:15 с блокпоста № 24 вышел на связь один из военнослужащих, и сообщил, что блокпост захвачен боевиками, все вырезаны, прошу помощи. На блокпост пошла бронегруппа лейтенанта Алексея Пуликовского, но попала в засаду. В начале боя Алексей был убит выстрелом из гранатомета. Командир полка мне приказал: «Давай готовься, надо деблокировать блокпост…».
Мы начинаем спускаться к Шатою. Я выдвигался на второй машине, командиру роты Устинову, который шел на первой машине, передаю по рации: «За баней стена, расстреляй ее из БМП, за ней боевики». Продвигаемся вперед метров на сто, подходим к перекрестку, в это время боковым зрением вижу горящую БМП и МТЛБ, рядом с машинами лежат наши убитые солдаты.
По бликующим окнам вторых этажей домов начинаю стрелять в то окно, где был снайпер. Попал, но пуля прилетела и мне. Прошли первый участок. Устинов не расстрелял эту стену, а за ней оказались боевики. Мы уходим, вижу тело без головы, разбросанные тела, человека четыре наших лежат, убитые, голова солдата валяется. Но из бани кто- то из наших еще отстреливается. В это время поднимаются два человека, и буквально в доли секунды — в нас летит море огня. Пули, как пластилин, липнут к броне, жужжат как шмели, причем каждая жужжит по— своему. Встают эти двое, и лупят сзади в меня… Дальность — 25-30 метров. Четко вижу, как кладу одного из них, видно даже кровь, у него падает из рук автомат, второй, который стрелял в меня, опускается, и в эту секунду шквал огня усиливается и меня бросает вверх спиной на броню БМП. Пуля вошла под коленную чашечку. Крови нет, слепое ранение, но боль страшная. Бойцы меня держат за руки, автомат в руках. Первую мою машину накрыло огнем, чувствую черный дым, инстинктивно разворачиваюсь, раненый, и они выглядывают на нашу машину, я стреляю в упор, метров с двенадцати выстрелил. Вижу, что падает пулемет «духов», слышу: «Эх, наш командир нас спас!». Ощущение такое, что по нам ведут огонь с нескольких направлений. Все мои бойцы с БМП спрыгнули, а у меня нога висит на гусенице, все орут, меня никто не видит, чувствую, что сейчас БМП развернется с моей ногой на гусенице. Хватаю солдата: «Ногу мою снимай!». Мы завязываем бой, «духи» начинают подтягиваться, их огонь уплотняется. А я с одной машиной, на дороге два трупа моих солдат, одна машина ушла, встала. Связи нет. Ведем бой, двоих боевиков мои солдаты накрывают, но другие боевики идут к нам. Минут через двадцать я «отошел», мне вкололи два промедола, и третий хотел вколоть – ноги не чувствую. Рядом два солдата, у одного прострелены руки, пулеметом, нога прошита, вкололи ему промедол, минут через десять— второй… Людей сажаем в БМП, живые прикрывают, раненые садятся первые. Из разведроты мы вытащили всех…
Службу в армии закончил командиром полка, в звании полковника.
Награды: орден Мужества.
Проживает в Нижнем Новгороде.
Олег Аникин, в 1-й кампании в Чечне помощник начальника разведки 245-го гвардейского мотострелкового полка, старший лейтенант.
— 1995- й год, утро 14 декабря… Меня вызвали к командиру полка. Оказалось, что в 5:15 с блокпоста № 24 вышел на связь один из военнослужащих, и сообщил, что блокпост захвачен боевиками, все вырезаны, прошу помощи. На блокпост пошла бронегруппа лейтенанта Алексея Пуликовского, но попала в засаду. В начале боя Алексей был убит выстрелом из гранатомета. Командир полка мне приказал: «Давай готовься, надо деблокировать блокпост…».
Мы начинаем спускаться к Шатою. Я выдвигался на второй машине, командиру роты Устинову, который шел на первой машине, передаю по рации: «За баней стена, расстреляй ее из БМП, за ней боевики». Продвигаемся вперед метров на сто, подходим к перекрестку, в это время боковым зрением вижу горящую БМП и МТЛБ, рядом с машинами лежат наши убитые солдаты.
По бликующим окнам вторых этажей домов начинаю стрелять в то окно, где был снайпер. Попал, но пуля прилетела и мне. Прошли первый участок. Устинов не расстрелял эту стену, а за ней оказались боевики. Мы уходим, вижу тело без головы, разбросанные тела, человека четыре наших лежат, убитые, голова солдата валяется. Но из бани кто- то из наших еще отстреливается. В это время поднимаются два человека, и буквально в доли секунды — в нас летит море огня. Пули, как пластилин, липнут к броне, жужжат как шмели, причем каждая жужжит по— своему. Встают эти двое, и лупят сзади в меня… Дальность — 25-30 метров. Четко вижу, как кладу одного из них, видно даже кровь, у него падает из рук автомат, второй, который стрелял в меня, опускается, и в эту секунду шквал огня усиливается и меня бросает вверх спиной на броню БМП. Пуля вошла под коленную чашечку. Крови нет, слепое ранение, но боль страшная. Бойцы меня держат за руки, автомат в руках. Первую мою машину накрыло огнем, чувствую черный дым, инстинктивно разворачиваюсь, раненый, и они выглядывают на нашу машину, я стреляю в упор, метров с двенадцати выстрелил. Вижу, что падает пулемет «духов», слышу: «Эх, наш командир нас спас!». Ощущение такое, что по нам ведут огонь с нескольких направлений. Все мои бойцы с БМП спрыгнули, а у меня нога висит на гусенице, все орут, меня никто не видит, чувствую, что сейчас БМП развернется с моей ногой на гусенице. Хватаю солдата: «Ногу мою снимай!». Мы завязываем бой, «духи» начинают подтягиваться, их огонь уплотняется. А я с одной машиной, на дороге два трупа моих солдат, одна машина ушла, встала. Связи нет. Ведем бой, двоих боевиков мои солдаты накрывают, но другие боевики идут к нам. Минут через двадцать я «отошел», мне вкололи два промедола, и третий хотел вколоть – ноги не чувствую. Рядом два солдата, у одного прострелены руки, пулеметом, нога прошита, вкололи ему промедол, минут через десять— второй… Людей сажаем в БМП, живые прикрывают, раненые садятся первые. Из разведроты мы вытащили всех…
Службу в армии закончил командиром полка, в звании полковника.
Награды: орден Мужества.
Проживает в Нижнем Новгороде.
